[большая редкость] Театр в революцию. Театральные эскизы русского авангарда 1913-1935 гг. Каталог выставки.

[большая редкость] Театр в революцию. Театральные эскизы русского авангарда 1913-1935 гг. Каталог выставки.

Лондон: Thames and Hudson, 1991

208 с., ил., 30,5 х 22,8 см.

В издательской иллюстрированной обложке в хорошем состоянии.

Каталог выставок, которые проходили в следующих музеях: 

• Художественный музей Сан-Франциско, США с 9 ноября 1991 по 16 февраля 1992;
• Галерея науки и икусства IBM, Нью-Йорк с 14 апреля 1992 по 13 июня 1992;
• Художественный музей и Культурный центр Арманда Хаммера с 25 августа 1992 по 2 ноября 1992.

Русский авангард начала XX века оказал огромное влияние искусство всего мира. До сих пор целый ряд крупнейших художников и архитекторов признаются в любви к нему.

Интенсивное сотрудничество театра с художниками авангарда в 1910–1920-е приводит к радикальным переменам в искусстве сценографии. Театр, осознающий себя как искусство действия, использовал опыт художников-новаторов, чтобы изменить условия сценического существования актёра.

«Первый в мире футуристов театр» дал всего лишь четыре представления (2–5 декабря 1913). Это была по существу акция художников и поэтов, привлёкших к своей затее актёров-любителей. В спектакле «Владимир Маяковский» город на живописных панно-задниках П.Н.Филонова и И.С.Школьника не был нейтральным изображением места действия. Он становился активно, экспрессивно действующим участником происходящего. В панно-задниках, написанных К.С.Малевичем для оперы «Победа над Солнцем», на сцене впервые появлялась беспредметная живопись. Но актёров в сделанных из картона и проволоки кубистических костюмах и масках, закрывавших лица, вполне могли заменить роботы или марионетки.

Режиссёр А.Я.Таиров, основавший московский Камерный театр в 1914, активно привлекает в свой театр нетрадиционных художников. Его даже упрекнут в том, что он «в своём увлечении крайним футуризмом не знает границ». Но Таиров призывал художника «во имя актёра».

В недолгий период условного театра 1905–1907 живописцы помогли расправиться с натурализмом. Была достигнута истинно художественная цельность спектакля, но сцена превращалась в плоскость, актёру грозила неподвижность. Предстояло вернуть сцене объём, создать своего рода неомакет, уже не по законам жизненного соответствия, а по законам внутренней гармонии. В.Э.Мейерхольд, видя противоречие актёра и живописной плоскости, приходил к выводу, что в театре надо опираться на найденное не в живописи, а в пластическом искусстве. Но Таиров уже на практике последовательно осуществил свой лозунг «театру нужен не художник-живописец, а художник-строитель». Союз с Н.С.Гончаровой («Веер» Карло Гольдони, 1915) и А.В.Лентуловым («Виндзорские проказницы» Шекспира, 1916) не принёс решительных изменений. Первым строителем сцены станет живописец А.А.Экстер.

В «Фамире Кифаред» И.Ф.Анненского в 1916 Экстер планирует декорацию как «ритмический каркас действия». Строит композицию из чёрно-синих кубов и конусов, превращает планшет в систему ступеней. Вместо привычного для театра задника использует полотно, пропускающее свет. Свет вытеснял краску, создавал цветовую атмосферу спектакля, сложную и динамичную, способную активно включаться в действие спектакля.

В «Саломее» Оскара Уайльда в 1917 художница разделяет площадку по диагонали, строит между двумя станками винтовую лестницу. Многообразно использует движение сочинённых ею цветовых поверхностей разной формы, то обозначая смену места действия, то воздействуя на зрителя чисто эмоционально мощной энергетикой цвета, освобождённого от предметности.

Таиров создавал синтетический театр. Синтез строился на параллельности замысла художника и режиссёра, их единой направленности. Он требовал чуткости к своему замыслу, но оставлял известную свободу выявления индивидуальности художнику, создающему на сцене мир по законам новой живописи.

Работа над спектаклем «Ромео и Джульетта» Шекспира, вышедшим в 1921, велась в течение нескольких лет. Экстер три раза переделывает макет, но оформление так и осталось слишком активным по отношению к действию. Сцена была перенасыщена всякого рода сооружениями. Освоение пространства шло не только по горизонтали, но и по вертикали. Было построено семь мостов разной высоты. Актёры задыхались в картонной мощи изломов площадок, терялись в блеске жести, стекла и зеркал, активном звучании цвета. А.М.Эфрос писал, что у Экстер в этой работе разошлись конструктивные части декораций с «просто-живописью», что она заполняла пустоты вообще, безотносительно к действию на сцене, увлёкшись комбинацией пересечения плоскостей в двух измерениях и в трёх измерениях, в простых сочетаниях и сложных сочетаниях.

Серия эскизов костюмов Экстер к оформленным ею спектаклям – одно из лучших проявлений её таланта. Костюмы великолепны. Камерный театр недаром называли «театром костюмов». Никакой реставрации исторического костюма, никакой стилизации, как у художников «Мира искусства». Великолепие создавалось приёмами современного искусства – формой, линией, цветом, игрой геометрических поверхностей. Они были объёмны, динамичны, провоцировали ту необычайную пластику актёров, о которой писала критика.

Издание на английском языке.

Большая редкость.

Каталог впервые представлен на платформе Bidspirit.