Указы Всепресветлейшей, Державнейшей, Великой Государыни Императрицы, Екатерины Алексеевны, Самодержицы ...

Указы Всепресветлейшей, Державнейшей, Великой Государыни Императрицы, Екатерины Алексеевны, Самодержицы Всероссийской, состоявшиеся с благополучнейшего вступления Ея Императорского Величества на Всероссийский Престол с 28 июня 1762 по 1763 год. Напечатаны по Всевысочайшему Ея Императорского Величества повелению. Москва: Печатаны при Сенате, 1763. 207 с. В полукожаном переплёте второй половины XVIII века. На корешке тиснённое золотом заглавие. 20x12 см. На заднем форзаце штемпель фиолетовыми чернилами: "Лавка писателей. Цена 25"
Вечером 27 июня 1762 года сторонники восшествия на престол полуопальной жены императора Петра III Екатерины Алексеевны узнали, что арестован капитан Пассек. Этот гвардейский офицер, посвященный в планы заговорщиков, при солдатах неосторожно отозвался о самодержце. Медлить было нельзя. По одному из свидетельств, поздней ночью преданный друг Екатерины, гетман Кирилл Разумовский, занимавший тогда пост президента Академии наук, вызвал к себе директора академической типографии И.Л. Тауберта и приказал тому немедленно отпечатать манифест о низложении Петра III. Видя нерешительность чиновника, Разумовский якобы сказал: «Вы уже слишком много знаете! Теперь ваша голова, как и моя, поставлена на карту!» Перепуганный Тауберт бросился в типографию выполнять распоряжение.

По другой версии, манифест был наспех составлен и отпечатан уже ранним утром 28 июня после того, как Алексей Орлов привёз тайно бежавшую из Петергофа Екатерину в Петербург. Как бы то ни было, ближе к полудню, когда на сторону молодой императрицы перешли все гвардейские полки, пахнущие свежей краской листы манифеста стали раздавать всем желающим. Одновременно его текст зачитывали на запруженных толпой площадях города: «Мы, Екатерина II, видев к тому желание всех наших верноподданных явное и нелицемерное, вступили на престол наш всероссийский и самодержавный, в чём и все наши верноподданные присягу нам торжественно учинили».

На следующий день, выступив с войсками на Петергоф и узнав, что император даже не помышляет о сопротивлении, Екатерина от имени мужа продиктовала акт об отречении: «В краткое время правительства моего державного Российским государством самым делом узнал я тягость и бремя, силам моим несогласное, чтоб мне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительства владеть российским государством. Почему и восчувствовал я внутреннюю оного перемену, наклоняющуюся к падению его целости и к приобретению себе вечного через то бесславия. Того ради, помыслив, я сам в себе беспристрастно и непринуждённо через сие объявляю не только всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что я от правительства Российским государством на весь век мой отрицаются, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства во всю жизнь мою в Российском государстве владеть, ниже оного когда-либо или через какую-либо помощь себе искать, в чём клятву мою чистосердечную пред Богом и всецелым светом приношу нелицемерно».

Когда Григорий Орлов и генерал М.Л. Измайлов привезли бумагу в Ораниенбаум, подавленный всем происшедшим Пётр, не противясь, собственноручно переписал и подписал документ, лишавший его короны. «Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого отсылают спать», - скажет потом Фридрих II.

Через неделю это свидетельство «добровольного» отречения императора было обнародовано в «Обстоятельном манифесте о восшествии Ея Императорского Величества на Всероссийский престол», содержавшем официальную оценку минувшего царствования: «Отечество наше вострепетало, видя над собой государя и властителя, который всем своим страстям повиновение рабское учинил и с такими качествами восцарился, нежели о благе вверенного себе государства помышлять начал... Он законы в государстве все пренебрег, судебные места и дела все презрел и вовсе об них слышать не хотел, доходы государственные расточать начал неполезными, но вредными государству издержками, из войны кровопролитной начинал другую безвременную и государству Российскому крайне бесполезную, возненавидел полки гвардии, превращать их начал в обряды неудобь носимые. Армию всю раздробил такими новыми законами, что будто бы не единого государя войско то было, но чтоб каждый в поле удобнее своего поборника губил. Неутомимые и безрассудные его труды в таковых вредных государственных учреждениях столь чувствительно напоследок стали отвращать верность русскую от подданства к нему, что ни единого в народе уже не оставалося, кто бы в голос с отвагой и без трепета не злословил его и кто бы не был готов на пролитие крови его».
А уже день спустя Сенатская типография срочно выпустила извещение «О кончине бывшего императора», где говорилось, что Пётр III «обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком гемороидическим впал в прежестокую колику и... волею Всевышнего Бога скончался».

Все эти документы первого периода царствования Екатерины Великой вошли в сборник «Указы Всепресветлейшей, Державнейшей Великой Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны», отпечатанный московской Сенатской типографией в 1763 году. Взойдя на престол, чтивший убитого отца Павел I специальным повелением от 26 января 1776 года распорядился вырвать из этого издания страницы с 13 по 21, на которых помещался оскорбительный для памяти Петра III «Обстоятельный манифест».

Экземпляры, которым удалось избежать подобной участи, встречаются чрезвычайно редко.
Экземпляр описан в Библиохронике "В некотором царстве" том II.
Битовт 1483