Маршак С., Лебедев В. Как рубанок сделал рубанок.

Маршак С., Лебедев В. Как рубанок сделал рубанок.

Ленинград.  Издательство "Художник РСФСР", 1974 г. 16 с. Мягкая издательская обложка, энциклопедический формат (21.5 х 28 см). Очень хорошая сохранность.

Репринтное воспроизведение издания 1924 года. 

[«Рисунки точны и четки, но все издание напоминает хороший прейскурант» — так, вроде бы уважительно, но со сдержанным недоумением оценивает эту книжку (тогда уже не новую) аннота­ция середины 30-х годов (Детская литература. - 1936. - № 1. - С. 26). И в самом деле: перед нами деловитая, почти суровая техническая книга для дошкольников. Неужели они для малышей, эти жесткие чертежи рубанков и стамесок? 

А ведь Владимир Лебедев — лучший и уже знаменитый тогда мастер детской книги. Обвинить его в непонимании «детской специфики» было бы, пожалуй, неосмотрительно... Да, при всей своей необычности, эта книжка С.Маршака и В.Лебе­дева «Как рубанок сделал рубанок», впервые изданная в 1927 году, не случайное отклонение от обычных методов постро­ения детской книги. Она очень принципиальна и характерна для своего времени. 

Техника играла особую роль не только в экономичес­кой, но и в культурной жизни 20-х годов. Время, называвшее себя «периодом реконструкции», видело в ней свое знамя, залог счастливого будущего. Тех­ника выступала тогда в романтическом ореоле, ее четкие формы завоевывали быт, отражались на формах художественных. В журналах, посвященных искусству, печатались фотографии кораблей и само­летов как поучительный для художника пример выс­шей целесообразности форм. Бетонные и стеклян­ные плоскости «домов-коммун» и «фабрик-кухонь» не случайно напоминали промышленную архитек­туру. Техника не только служила практическим целям, но казалась и желанным средством воспита­ния нового человека — не мечтателя, а деятеля, труженика. И такое воспитание техникой торопи­лись начинать едва ли не с колыбели. 

Педагоги преследовали сказку, ополчались на неуто­мимого фантазера Чуковского. О «вреде сказки» говорил и Луначарский, он ужасался «жесткостям», описанным в «Красной шапочке», и всерьез обвинял в «аморальности» Кота в сапогах... Зато «производ­ственной книжке для дошкольников» посвящались тогда сборники ученых статей. В них утверждалось: «Современная жизнь с новым содержанием и новой эмоцией оценивает труд, производство, и педагог выдвигает производственную книжку, как одну из самых нужных, педагогически ценных». Между тем с «производственной книжкой» для ма­лышей дело вначале не ладилось. «Дошкольник получает либо сухую, описательную книжку, кото­рая не затрагивает ни эмоций, ни сознания ребят», либо, — сетует тот же автор, — элементы «реально­го и современного» облекаются в таких книжках «в совершенно фантастическую форму». А фантасти­ка, по мнению этих суровых теоретиков, «убивает» реальность. 

Но можно ли сделать увлекательную книжку для малышей, обходясь совсем без веселых выдумок, без сказочного одушевления вещей? 

Нам теперь все эти ограничения, уже давным-давно отброшенные развитием культуры, кажутся таким бесмысленным и унылым педантизмом... А все-таки успешно решить эту, пусть надуманную задачу было возможно. Ведь живое любопытство к таинственно­му миру техники свойственно детям. Без конца могут они смотреть, как работает машина, без конца будут спрашивать о ее устройстве и назначении. Ясно, просто и точно ответить на их вопросы — не такая уж бессмыслица. 

И вот «производственная книжка» для малышей начала становиться искусством, начала искать свою интонацию, и литературную и графическую. 

К 1927 году, когда Лебедев и Маршак сделали свою книгу о рубанке, уже были изданы несколько превосходных книг такого рода. Характер жанра в них вполне определился, способы решения основных художественных задач были выработаны. Естественно, многие рисунки Лебедева в «Рубанке» оказались очень похожими, например, на близкие по теме иллюстрации Е.Эвенбах к вышедшей годом раньше книжке М.Ильина «Стол». Но все же работа Лебедева — не повторение сделанного до него и не рядовое звено в ряду производственных книжек, а один из шедевров, может быть — высшее достижение в этом жанре. Поискам своих товарищей Лебедев сумел придать завершенность и ясность, строгую чистоту художественного воплощения. 

Между тем задача у него была более сложная и несколько даже противоречивая. Ведь на обложке этой явно «производ­ственной» книжки написано и слово «Сказка». Дело в том, что в отличие от большинства подобных изданий, адресованных ребя­там постарше, стихотворение Маршака обращено к самому маленькому читателю. Поэтому он (хотя это и не очень одобрялось тогда педагогической критикой) «оживил» свои рубанки и стамески, заставил их действовать самостоятельно, разговари­вать человеческими голосами. И Лебедев идет вроде бы за Маршаком, не изображает работающих людей. Однако не в его принципах было бы пририсовывать вещам глаза и руки. Так начинается скрытая полемика или, точнее — соревнование между автором и иллюстратором, так сказка превращается в деловую, без всяких уступок занимательности, повесть о столярной работе. Обычно говорят о счастливом совпадении творческих при­емов Маршака и Лебедева, вместе создававших характерный строй и стиль советской детской книги, единой и цельной в своем поэтическом и графическом характере. Но вот — случай, где можно было бы говорить скорее о «счастливом несовпадении», создающем в результате неожиданный и яркий образ.] u