Аукцион 22 Часть 2 КНИГИ • РЕДКОСТИ • АВТОГРАФЫ
28.11.20 (локальном времени Вашего часового пояса)
России
 Санкт-Петербург, Лермонтовский пр., дом 49

Терпкий ноябрь 

• Редкие книги XIX в. (Фридебург, Георги, Петров, Свиньин и др.) — История, литература, поэзия, Эмигрантика, Искусство.

• Прижизненные публикации Маяковского («Простое, как мычание», «Что ни страница, то слон, то львица») —Редкие книги 1930-х гг. («Гривенник», «Рабоче-крестьянская красная армия», «Первая конная» и др.) — Советская периодика (конструктивизм, обложки Дени, Дайнеки и Родченко) — Детские книжки 1930-х гг. в хорошем состоянии.

• Собрание сочинений И. Ф. Наживина — Книга о лошади — Автографы (Норштейн, Ивинг, В. Траугот, Гуковский) — Французские нумерованные издания — Закончившиеся и последние экземпляры книг издательства «Вита Нова».


Доставка по России и миру (СДЭК, EMS), Почта России (для посылок до 2 кг). Самовывоз или доставка курьером по Санкт-Петербургу. Покупатели из Москвы смогут забрать свои лоты с 5 по 8 декабря в гостинице «Петровский Путевой Дворец» (м. Динамо) (для покупок свыше 1000 рублей). Пожалуйста, внимательно читайте условия оплаты и доставки!

Аукцион закончен

ЛОТ 860:

Мар, А. Тебе единому согрешила. Повесть. Пг., [1915].

Продан за: 1 000p
Стартовая цена:
500 p
Эстимейт:
2500-3000р
Комиссия аукционного дома: 15% Подробнее
теги:

Мар, А. Тебе единому согрешила. Повесть. Пг., [1915].

Мар, А. Тебе единому согрешила. Повесть. Пг.: Кн-во «Прометей» Н. Н. Михайлова, [1915].

148 с., [12] с. рекламы.

Мягкая обложка. Формат 205х140 мм.


Хорошее состояние. Блок на нитках, некоторые тетради выпадают. Незначительные загрязнения, заломы, лисьи пятна на страницах. Пометы карандашом.


Анна Мар (1887–1917) — русская писательница и журналистка. Первые рассказы появились в 1904 году в газете «Южный край», где она вела раздел фельетона. Увлеклась буддизмом, в частности буддийской канонической поэзией. Известный критик А. Г. Горнфельд так высказался о жизни и творчестве Анны Мар: «Всегда на грани порнографии, она никогда не переступала этой грани, потому что в ее эротике не было литературщины, не было тенденции, не было дурных намерений: это была правда и поэзия ее жизни, и она давала ее так, как пережила ее».