Subasta 22 Auction of rare books, autographs, photographs, postcards and posters
24.8.16 (Your local time)
Rusia
 119034, Moscow, alley Korobeynikov, d. 22, Building 2
La subasta ha concluido

LOTE 147:

Барсков, Я.Л. Переписка московских масонов XVIII века. 1780-1792 гг.

Vendido por: 15,000p
Precio inicial:
15,000 p
Precio estimado:
15,000 p - 16,000 p
Comisión de la casa de subasta: 15%
etiquetas:

Пг.: Изд. Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук, 1915. LXII, [2], 335, [5] с. 26,5 х 18 см. В издательской обложке. Надрыв передней части обложки. Загрязнения обложки. Утрата фрагмента первого свободного листа. Небольшие загрязнения страниц.
В книге опубликованы письма мартинистов - А. Кутузова, кн. А.А. Прозоровского, И. Лопухина и А. Радищева.
В письмах передаются приветы, просьбы о материальной помощи, описываются впечатления о путешествиях. Любопытно, что письма А. Радищева и А. Кутузова носят весьма «нежный» характер. Письмо А. Радищева к А. Кутузову от 6 декабря 1791 года: «Где ты, возлюбленный мой друг? Если верил когда, что я тебя люблю и любил, то подай мне о себе известие, и верь, что письмо твое будет мне в утешение. Прости, мой любезный! Если хочешь мне писать, то адресуй письмо брату моему Моисею, живущему в Архангельске. Сколько возможно мне быть спокойным, я, конечно, таков и столько, сколько может человечество; больше не требуй. Письмо твое спокойствие мое возвысит еще на одну степень, и я буду знать, что ты меня любишь». Вот ответное письмо А. Кутузова от 27 марта 1792 года: «Будучи удостоверен в моей к тебе истинно нелестной дружбе, легко можешь себе представить мою радость при воззрении на строки, рукою твоей начертанные... Я горю желанием говорить с тобою и не знаю, что сказать тебе. Письмо твое так коротко, что я не могу представить себе твоего положения, а не знав оного, как возмогу говорить с тобой откровенно? Одно неосторожное слово может растравить твои раны вместо того, что я пылаю желанием подать тебе возможное от меня утешение. Дражайший мой, ежели тебе возможно, скажи мне, где ты, на каком основании и есть ли мне хотя малая надежда прижать тебя некогда ко груди моей? Утешь меня, милый мой, - но, увы, что я болтаю? Может быть, тебе не позволят сего, хотя я и не вижу сему причины. Не смею, но не могу воздержаться попенять тебе, что ты презрил мой дружеский совет и чрез то ввергнул обоих нас в сие несносное для меня состояние».