1847 г. Цирк Олимпик. Уникальное Домарочное почтовое отправление из Вены в Санкт-Петербург. Письмо на гравюре ...

1847 г. Цирк Олимпик. Уникальное Домарочное почтовое отправление из Вены в Санкт-Петербург. Письмо на гравюре, отправлено лично Александром Гуэрром с его автографом. . Из коллекции Паоло Бианчи. Алессандро Гуэрры (1790−1862 гг.) в России основал "Cirque Olympique" в Санкт-Петербурге. Родившийся в Риме, Италия, Гуэрра (1790-1856) начал свою карьеру в Венском цирке-гимназии под руководством латышского конного мастера Кристофа де Баха, дочь которого, Элизу, Алессандро соблазнил и женился. Затем, в 1826 году, он создал собственную труппу, которая гастролировала под названием (модным в то время) Cirque Olympique. После смерти своего тестя Гуэрра вступил в ожесточенное соперничество с вдовой де Баха, красавицей Лаурой де Бах, а затем продолжил соревноваться с Эрнстом Ренцем в Берлине, прежде чем поселиться в столице всея Руси. Гуэрра был замечательным трик-райдером, известным своей агрессивной манерой поведения на ринге (которую он также демонстрировал в личной жизни), и это дало ему прозвище: Il Furioso.Цирк, который Гуэрра построил в Санкт-Петербурге, представлял собой большое прямоугольное деревянное здание, немного похожее на ангар, но с фронтоном в греческом стиле, украшенным конными сценами, и небольшим портиком над входом для публики, поддерживаемым шестью колоннами. Она была не очень роскошной, но удобной и хорошо отапливаемой (важная деталь в Санкт-Петербурге, о которой должным образом сообщала пресса) и хорошо освещенной (еще один аспект, жизненно важный для жителей Санкт-Петербурга, которых ругали бесконечными зимними ночами). В конюшне помещалось пятьдесят лошадей, и Гуэрра также построил кофейню рядом с самим цирком.Богатство его костюмов (по парижской моде), талант его наездников и, что не менее важно, красота его коней гарантировали Гуэрре немедленный успех его предприятия. Кроме того, его компания, насчитывающая сорок человек, была особенно блестящей. В ее состав входил двадцатидвухлетний Джузеппе Кьярини, который десять лет спустя создал собственную труппу и отправился в удивительное кругосветное путешествие; Кьярини вместе с Жозефом Вердье исполнял конные сцены в манере Эндрю Дюкроу. Был также очень талантливый и знаменитый клоун-акробат Людовико (Луи) виоль, который не был неизвестен Санкт-Петербургу, так как он уже был там с труппой Турнье в 1837 году. Виол был на пути к тому, чтобы стать важной фигурой русского цирка.Родольфо Гуэрра, брат Алессандро, играл на флейте оперные арии, стоя на спине скачущей лошади. Наконец, великий немецкий гонщик средней школы Юлиус Вальтер Хагер обогнул эту привлекательную группу. И все же русская аристократия мужского пола приходила главным образом посмотреть на прекрасных амазонок цирка, которых было много в компании Гуэрры: во—первых, балерины панно-Мадемуазель Слапашинская; Луиза Летар, танцевавшая забадауду на своей рысистой лошади; Жозефина Гуэрра, превосходно прыгавшая через ленты; и Лезенская, которая добавила к своей выставке трюковую езду. Затем была изысканная наездница средней школы Эллен Кремзов, фаворитка Европейского конного набора, которая позже вышла замуж за австрийского графа Менсдорфа-Пуйи и стала коронным украшением этого букета прелестных эквестриенн. Мария Леб, Матильда Бавьера, Роза Нелли, Мариэтта Орсаниго и Анжелика Хагер завершили список.Помимо сладострастных мечтаний и любовных похождений, которые всегда оставались на волне конных походов романтической эпохи, Гуэрра предложил нечто гораздо более значительное аристократам и офицерам, покровительствовавшим его цирку: там они впервые познакомились с тонкостями школьной выездки, до тех пор малоизвестными в России, и которые им не только изящно демонстрировали такие, как Эллен Кремсов, но и учили их сам Гуэрра и его старый сообщник Юлиус Хагер.В результате Гуэрра стал покровительствовать завсегдатаям, которые встречались утром и днем в его конюшне, вокруг его манежа и в кофейне цирка. Богатые и порой склонные к поразительной щедрости (каковыми могли быть только аристократы императорской России), они щедро одаривали Гуэрру—и его конников—своей безудержной щедростью.Таким образом, все было хорошо в лучшем из возможных миров. По крайней мере, так было до тех пор, пока слух о скором прибытии еще одной конной роты не распространился по золоченым залам Петербурга. К своему ужасу, Гуэрра обнаружил, что именно эта труппа безраздельно властвовала над всей Европой-Парижский цирк поля кузена, Жана Лежара и Батиста Луассе.