Шереметев, Борис Борисович. Письма графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского и Василия Владимировича Шереметева ...

Шереметев, Борис Борисович. Письма графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского и Василия Владимировича Шереметева с 1798 по 1804 год.

Шереметев Борис Борисович (1867–1919), корнет Сумского гусарского полка, ст. инспектор книгопечатания и книжной торговли в Москве, «старший чиновник особых поручений при московском градоначальнике», с 1908 г. занимал должность цензора кинематографических картин в Москве, сосредоточил в своих руках всю полноту власти в этом деле. В 1918 г. был арестован. Книга происходит из собрания Николая Рудольфовича Левинсона (1888–1966), музееведа, историка искусств, краеведа. После окончания Московского реального училища при евангелической лютеранской церкви Св. Михаила (1905) уехал в заграничное путешествие для изучения памятников архитектуры и западноевропейских музейных собраний. С 1913 г. был членом Комиссии по изучению старой Москвы. Участник Первой мировой войны, был ранен, находился в плену в Венгрии. С 1918 г. работал в Москве в Отделе по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР, музее-усадьбе «Останкино», Музее боярского быта. С 1932 г. — зав. отделом металла ГИМ. «Письма Графа А. Г. Орлова-Чесменского к Василию Владимировичу Шереметеву, с ответами последнего, извлечены из архива Бориса Сергеевича Шереметева (28 Декабря 1906 г.). Приведённые в порядок, они предоставлены в “Старину и Новизну“ сыном его Борисом Борисовичем Шереметевым. Давняя дружба соединяла “Алехана“ с В. В. Шереметевым и его семьёй. Своеобразный характер этой переписки даёт немало сведений для биографии одного из выдающихся “Орлов Екатерины“». «Хотя бы мне и не хотелось Вам оное несчастное приключение сообщить, хотя не к сожалению моему, но должен Вам объявить, что известный Вам, любящий Вас и Вами любимый, живописец несколько рехнулся или потерялся на пункте живописи: поутру за чаем бредит, в обед тоже, да и в ужин не меньше бредит, и думаю, как спит, о живописи и о лапте побреживает, и нет другого разговора, а здесь на оный случай докторов не сыскивается, чтоб оный бред и рассуждение о живописи могли-б поддержать».