מכירה פומבית 132
Litfund
13.12.18
125009, г. Москва, Нижний Кисловский пер., 6, стр. 2., רוסיה

המכירה הסתיימה

פריט 21:

[«Пушкин был отправлен на саранчу...»] Собственноручное письмо декабриста Михаила Федоровича Орлова ...

לקטלוג
  לפריט הקודם
לפריט הבא 
נמכר ב: 260,000р
מחיר פתיחה:
250,000 р
הערכה :
240,000 р - 250,000 р
עמלת בית המכירות: 15%
תגיות: ספרים

[«Пушкин был отправлен на саранчу...»] Собственноручное письмо декабриста Михаила Федоровича Орлова, адресованное любезной жёнушке своей Екатерине Николаевне Раевской. Дат. Киев, 29 мая 1824 г. 2 с. 35×21,5 см. Письмо написано большей частью на французском языке.
Небольшой фрагмент письма был опубликован в журнале «Былое» (№ 10, октябрь 1906 г.) и в издании (с ссылкой на «Былое» и указанием, что письмо «до сих пор полностью не опубликовано») «Пушкин. Статьи и материалы / под ред. М.П. Алексеева» (Вып. 3. Одесса, 1926).
Последнее издание нам сообщает, что, очевидно, Орлов по ошибке подписал письмо «Киев», на самом же деле оно было написано в Одессе, где Михаил Федорович встречался с Пушкиным в конце мая 1824 года. «Попасть в Киев Пушкин не мог, так как в столь короткое время, как пять-шесть дней (предписание отправиться в командировку последовало 22 мая), он не мог попасть из Одессы в три уезда Херсонской губернии и в Киев. „Journal d’Odessa“ поместил его имя в списке приехавших в Одессу 31 мая, а официальные сведения всегда бывают несколько запоздалыми. Из выражения Орлова „вернулся“ (см. текст письма — прим.), т.е. приехал обратно, видно, что Пушкин приехал не в Киев. К тому же его старались держать подальше от Киева, и выслан он был из Одессы в Псковскую губернию по маршруту, „не касающемуся до Киева“. Любезность М.О. Гершензона дала нам возможность познакомиться с подлинным письмом Орлова, из которого в „Былом“ напечатана только цитатная выдержка; в письме говориться о Воронцове, Гурьеве и вообще об Одессе. Очевидно, Орлов пометил свое письмо Киевом по ошибке».
Михаил Орлов был одним из основателей преддекабристской организации «Орден русских рыцарей». Он разрабатывал широкую программу либеральных реформ (конституция, отмена крепостничества, суд присяжных, свобода печати), сочетающихся на английский манер с властью аристократии и нарождающейся буржуазии. Руководил кишиневской управой «Союза благоденствия». За Орловым был учрежден секретный надзор.
В 1817 году Орлов познакомился с Александром Пушкиным и вступил в члены литературного общества «Арзамас» с прозвищем «Рейн». Поэт много общался с супругами во время южной ссылки, как в Одессе, так и в Кишиневе. В кишиневском доме Орловых, по свидетельству жены, кипели «беспрестанно шумные споры — философские, политические, литературные». Молодой поэт писал тогда в Петербург:
Все тот же я — как был и прежде;
С поклоном не хожу к невежде,
С Орловым спорю, мало пью,
Октавию — в слепой надежде —
Молебнов лести не пою.
Раевская в 1821 году в своих письмах писала брату: «У нас беспрестанно идут шумные споры — философские, политические, литературные и др.; мне слышно их из дальней комнаты. Они заняли бы тебя, потому что у нас немало оригиналов». «Пушкин больше не корчит из себя жестокого. Он очень часто приходит к нам курить свою трубку и рассуждает или болтает очень приятно».
Во время одной отлучки жены из Кишинева Михаил Федорович, рассказывая ей в письме, как проходит его день, писал: «К обеду собираются мои приятели. После обеда иногда езжу верхом. Третьего дня поехал со мною Пушкин и грохнулся о-зем. Он умеет ездить только на Пегасе, да на донской кляче».
Позднее у поэта с Орловым произошла размолвка. «Орлов умный человек и очень добрый малый, но до него я как-то не охотник по старым нашим отношениям», — писал он жене в 1836 году.
Текст письма, представленного на аукционе, приведен полностью. Несмотря на попытку перевода максимально близкого к оригиналу, мы оставили за собой право этот текст немного «олитературить».
«Мой дорогой друг, я крепко обнимаю тебя от всей души. Это для начала.
Я тебе не писал, потому что я был в подвешенном состоянии, а в почтовый день я и не знал, что в этот момент написать вам. К счастью, в мое отсутствие написал Александр, и ты, должно быть, осведомлена о моих делах. Я только что получил два твоих письма.
Душа моя, миленький друг, я люблю тебя в пятьдесят тысяч раз больше и сильнее, чем когда-либо любил тебя. Я душу тебя в ласках и нежностях, и долгими днями и ночами я думаю и мечтаю о тебе.
С домом все решено. Я его строю. Смета целиком составляет 22 тысячи рублей. Но нужны еще средства. Я собираюсь договориться о продаже 100000 бутылок.
С этим и тем, что у меня уже есть в Крыму, я покрою дом без крыши, и даже смогу его приукрасить. Мне много надо рассказать тебе об этом. Извини за «вы». Это вылетело из руки, а не из сердца. Фотима будет на том же этаже, что и ты, за твоей уборной. Я буду за перегородкой от тебя. Большой балкон с видом на море и бульвар. Граф Воронцов дал мне еще три елки, что вынудило меня уничтожить все пространство мезонина.
Дорогой друг, я не знаю, что делать с арендой дома. Дом Волконского, в квартале, где я себя зарекомендовал, полностью опустошен и несет отпечатки длительного пребывания квартиросъемщиков. Если ты меня заверишь, что будет только брат, можно неплохо устроиться. Но брат, сестра и Фотима не смогут поселиться с видом.
Сегодня я оббегал весь город. Он построен по-дьявольски и нет ни одного приличного дома на сдачу. Возможно, я возьму в субаренду у графа Воронцова загородный дом [нрзбр], а затем мы договоримся с домом Паттье, который мадам покидает только через несколько месяцев.
Пушкин был отправлен на саранчу. Он воевал с нею, и после весьма трудной кампании вчера вернулся, отступив пред несметным неприятелем.
Александр чувствует себя намного лучше, чем пишет в своих письмах. Он веселее, лучше лечится и, в общем, в хорошем настроении.
Доктор тоже вполне устроился. Мы в химии по шею, и он за всё подарил мне гальванический аппарат.
Меня здесь чудесно приняли, и я этим пользовался, не углубляясь, насколько этот милостивый прием искренен.
Мили все еще слаба, я ее не видел. Симона похожа как две капли воды на своего брата. Графу Воронцову так не терпится увидеть бульвар завершенным, что он тайно интересовался, много ли денег я привез. Гурьев почти ни с кем не видится, потому что его жена очень плохо себя чувствует.
Я целую руки твоим отцу и матери и обнимаю наших сестер. Александр едет со мной.
Прощай, дорогой друг моей жизни, я остаюсь здесь до второго или третьего, а затем умчусь в Каменку, где надеюсь найти своего отца.
Далее у Понятовского, как несокрушимая волна, мне там надо подтолкнуть дела, и к 8-му или девятому я думаю, что смогу тебя обнять в Киеве или в Белой Церкви. Не забудь при переезде о моем письменном столе. У меня там много интересных бумаг. Прощай, мой дорогой друг, я обнимаю тебя всем моим сердцем, ты и твоя [нрзбр] это все что у меня есть в этом мире.
29 мая 1824 г. Мишель".
Обладает коллекционной ценностью музейного уровня. Первая полная публикация письма.

לקטלוג
  לפריט הקודם
לפריט הבא