[Полностью никогда не переиздавалась] Муравьев, А.Н. Знакомство с русскими поэтами. [Воспоминания]. Киев: Тип. И. и ...

[Полностью никогда не переиздавалась] Муравьев, А.Н. Знакомство с русскими поэтами. [Воспоминания]. Киев: Тип. И. и А. Давиденко (арен. С. Кульженко и В. Давиденко), 1871. 35 с. 24,2×16 см. Автор в издании не указан; установлен по библиографии. Издание выходило без тит. листа. В издательской обложке. Надрывы на корешке, два небольших надрыва по краям обложки реставрированы, страницы чистые, хорошая сохранность.
Редкое провинциальное издание. Книга полностью никогда не переиздавалась; только фрагменты представленных мемуаров, посвященные встречам с А.С. Пушкиным, М.Ю. Лермонтовым, А.С. Грибоедовым, В.А. Жуковским, вошли в издания, посвященные воспоминаниям современников об этих писателях («Пушкин в воспоминаниях современников», «Лермонтов в воспоминаниях современников», «Грибоедов в воспоминаниях современников», «Жуковский в воспоминаниях современников»).
Андрей Николаевич Муравьев (1806-1874) — историк церкви, духовный писатель и путешественник, автор многих статей и нескольких книг.
«Случилась несчастная дуэль Пушкина; столица поражена была смертью любимого поэта; народ толпился около его дома <...>Ходила молва, что Пушкин пал жертвою тайной интриги, по личной вражде, умышленно возбудившей его ревность; деятелями же были люди высшего слоя общества. Поздно вечером приехал ко мне Лермонтов и с одушевлением прочел свои стихи, которые мне очень понравились. Я не нашел в них ничего особенно резкого, потому что не слышал последнего четверостишия, которое возбудило бурю против поэта. Стихи сии ходили в двух списках по городу, одни с прибавлением, а другие без него, и даже говорили, что прибавление было сделано другим поэтом, но что Лермонтов благородно принял это на себя. Он просил меня поговорить в его пользу Мордвинову, и на другой день я поехал к моему родичу.
Мордвинов был очень занят и не в духе. „Ты всегда с старыми вестями, — сказал он, — я давно читал эти стихи графу Бенкендорфу, и мы не нашли в них ничего предосудительного“. Обрадованный такой вестью, я поспешил к Лермонтову, чтобы его успокоить, и, не застав дома, написал ему от слова до слова то, что сказал мне Мордвинов. Когда же возвратился домой, нашел у себя его записку, в которой он опять просил моего заступления, потому что ему грозит опасность. Долго ожидая меня, написал он на том же листке чудные свои стихи „Ветка Палестины“, которые по внезапному вдохновению у него исторглись в моей образной при виде палестинских пальм, принесенных мною с Востока...»