М. Горький. Рождение человека. Рассказы. Универсальная библиотека, 359.

М. Горький. Рождение человека. Рассказы. Универсальная библиотека, 359.

Москва-Ленинград, Государственное издательство. 1927 г. 64 с. Мягкая издательская обложка, 9,8 х 13,6 см. Состояние - хорошее, потерта обложка, немного загрязнены страницы и обложка. 

Когда М. Горький кончил читать свой новый, еще не опубликованный рассказ — несколько тысяч слушателей, заполнивших вечером 15 апреля 1912 года самый большой в Париже зал Ваграм, устроили ему овацию. Чем взволновало собравшихся, в большинстве — русских политических эмигрантов, произведение писателя-революционера? Оно не имело никакого отношения к теме вечера, посвященного столетию со дня рождения А. И. Герцена, и совершенно не было связано с современными событиями, С приходившими из России вестями о начале нового революционного подъема. Автор рассказа вспоминал об эпизоде двадцатилетней давности, на первый взгляд — бесконечно далеком не только от последних политических событий, но и от политики вообще. И все же многочисленные слушатели, целиком поглощенные злобой дня, трудной судьбой своей Родины, никак не могли успокоиться, выражая признательность автору. Было ясно, что его новое произведение необыкновенно созвучно их думам и чувствам, всему их душевному настрою. Рассказ назывался «Рождение человека». Эпизод, о котором вспомнил в этом рассказе М. Горький, глубоко трагичен. В страшный для России 1892-й «голодный» год, когда на краю гибели оказались миллионы крестьян, — толпы их двинулись пешком из охваченных неурожаем губерний на юг в поисках работы и хлеба. С одной из групп голодающих шел и будущий писатель. Вдруг он увидел, как отстала от других беременная крестьянка (она вынуждена была отмерять версты до последней минуты), и понял, что у нее начинаются роды. Он не мог не прийти к ней на помощь и невольно стал «акушером». Что ждало новорожденного? Для какой жизни родился среди горя, отчаяния, голодных смертей «новый житель земли русской, человек неизвестной судьбы»? «Помог ты мне — спасибо, — говорит мать своему спутнику, «проходящему», — а хорошо ли это для него, и — не знаю уж...» Этот вопрос не может ее не мучить. Отражая бушующую в душе матери бурю тревог и надежд, борются в ее глазах — глазах «синевато-серого цвета» — серый, мутный цвет боли, тоски, безнадежности и синий, как море и как небо, цвет радости, счастья, любви. И синий цвет побеждает, побеждает вера в будущее сына: «Хорошо-то как, хорошо! И так бы всё — шла, всё бы шла, до самого аж до краю света, а он бы, сынок, — рос да всё бы рос на приволье...» Не случайно именно в этом бесстрашно правдивом произведении прозвучали слова, ставшие одним из самых крылатых изречений XX века: «Превосходная должность — быть на земле человеком».