Жизнь музея. Бюллетень Государственного музея изящных искусств. Год I. № 2, апрель 1926 г.

Жизнь музея. Бюллетень Государственного музея изящных искусств. Год I. № 2, апрель 1926 г.

Москва. 16-я типография "Мосполиграф", 1926. - 43, [1] с. Издательская обложка, увеличенный формат (17.5 х 26 см). Потерта и загрязнена обложка, имеет надрывы, утраты, в т.ч. по корешку; пожелтели страницы по периметру, имеют мелкие недочеты, загнуты уголки.  

В номере среди прочего - выставка выдающегося театрального художника Игнатия Нивинского. 

[Игна́тий Игна́тьевич Ниви́нский (30 декабря 1880 [11 января 1881], Москва — 27 октября 1933, там же) — известный российский график, живописец и архитектор.

 начале 1910-х годов Нивинский много работал в области монументально-декоративной живописи: в частности, он оформлял Музей им. Александра III, а затем получил известность и как декоратор Бородинских торжеств — ему принадлежит оформление Царской ставки. Позже вернулся к монументальной живописи, разработав оформление интерьера Траурного зала Мавзолея Ленина в символическом сочетании красного и чёрного цветов. Творческое сотрудничество Нивинского с одним из ведущих архитекторов эпохи модерна Валентином Дубовским позволило создать в Москве новый тип жилого дома, сочетающего в себе одновременно черты дворца, замка и театральной декорации. Неудивительно, что многие из этих домов стали городскими легендами («Дом под рюмкой» на Остоженке, «Дом с рыцарем» на Арбате). По эскизам Нивинского расписывались парадные подъезды и квартиры. В доме братьев Стуловых (1913) в Малом Знаменском переулке роспись изображает пейзаж античной Италии: беспечных римлянок, виллы, утопающие в садах, триремы, плывущие по Средиземному морю. В знаменитом «Доме под рюмкой» (1909) на Остоженке роспись отсылает к мотивам средневековья. Символично, что дома, построенные Дубовским и Нивинским, нередко украшены фигурами рыцарей, а дом на Арбате (купца Я.Филатова, 1913) в дополнении к ним — изящной фигурой королевы Гвиневры с комнатной собачкой у ног.

Несмотря на прекрасное чувство цвета, Нивинский тем не менее выбрал «чёрно-белую» профессию гравёра и с 1912 года работал преимущественно как офортист. Был основателем и председателем Союза гравёров, созданного в 1918 году, позже стал членом объединения «Четыре искусства». Во многих гравюрах и офортах Нивинского можно проследить довольно сильное влияние Джованни Баттиста Пиранези.

В 20-е годы Нивинский создал серию офортов «ЗАГЭС». Отдельную линию в его творчестве представляют пейзажные офорты («Синие камни. Кисловодск», «Итальянская сюита», «Кони св. Марка», «Пейзаж»).

Работал как театральный художник в декорационных мастерских Малого театра, в театрах им. Вахтангова и «Эрмитаж» (некоторые его работы сделаны совместно с племянницей, художником-декоратором В. В. Трофимовой-Гребнер). Евгений Вахтангов заинтересовался творчеством Нивинского, уже известного графика, найдя в нём единомышленника по умению передавать в лаконичных образах яркую театральность, и пригласил его в театр.

Совместная постановка «Эрика XIV» Стриндберга в Первой студии МХТ в 1921 году оказалась удачной. Трагедийность декораций «Эрика XIV» сменилась безудержной карнавальностью уникальной, ничуть не постаревшей за без малого век сценографии «Принцессы Турандот» в постановке Евгения Вахтангова, высоко оценённой как современниками, так и зрителями последующих поколений.

Нивинский обладал умением точно прочитывать образную структуру спектакля и передавать её в оформлении, поэтому при всей разности спектаклей, над которыми он работал, в них прослеживается его почерк («Дама-невидимка» Кальдерона — 1924 год, МХАТ 2-й; «Театр Клары Гасуль» Мериме — тогда же, Третья Студия МХТ; «Марион Делорм» Гюго — 1926 год, Театр им. Вахтангова; «Бархат и лохмотья» Штуккена и Луначарского- 1927 год, Малый театр; «Пётр I» A. H. Толстого — 1930 год, МХАТ 2-й; «Цианистый калий» Вольфа — тогда же, Московский драматический театр, бывший театр Корша; «Суд» Киршона — 1933 год, МХАТ 2-й).

В 1933 году Станиславский задумал ставить в созданном им Оперном театре «Севильского цирюльника» и пригласил Нивинского. Последний отказался от традиционного оформления оперного спектакля и, объединив своё мастерство графика и декоратора, создал декорации в стиле старинных гравюр.

Одной из последних работ Игнатия Нивинского стал изящный фронтиспис к книге И. Гёте «Римские элегии», выполненный в технике цветного офорта.]